Заголовок:

Круглый стол "Антикризисные меры — общественная инициатива"

Источник:

Сайт Союза социал-демократов

Дата:

2008-11-30 (год-месяц-день)

Персона:

[1] Лебедев Александр Евгеньевич
[2] Иноземцев Владислав Леонидович

Аналитический центр:

[3] Горбачев-фонд. Международный фонд социально-экономических и политологических исследований

Общественная инициатива ищет выход из кризиса

07.12.2008

В конце ноября в Фонде М.С. Горбачева состоялся первый круглый стол на тему: "Антикризисные меры — общественная инициатива". Эксперты-экономисты обсудили нынешнюю экономическую ситуацию в стране и предложили свои комплексные меры выхода из кризиса.

— Самое главное, надо поставить диагноз, о какой степени кризиса мы говорим, — задал вопрос собравшимся президент Национального Инвестиционного Совета Александр Лебедев. — Это первое чем нам надо заняться — поглубже заглянуть в состояние реальной экономики. Мы существуем в двух экономиках, одна из них — это в экстазе слившиеся вертикали нефтегазовой российской бюрократии и сырьевые компанию. Я считаю, что это ложная экономика. Она сама себе распределяла сотни миллиардов долларов, которые находятся в яхтах, в самолетах, в недвижимости и в других кредитных портфелях.

Если мы говорим об этой экономике в части кризиса, то да, чиновники каким-то образом присвоили сотни миллиардов долларов, вложили их в яхты самолеты, недвижимость, в акции Газпрома и все потеряли в одночасье. Эти люди страдают, мучаются, сами себе помогают, это отдельная феноменальная ни на что не похожая история. И никакой зависимости этой истории от мировых рынков нет.

У меня была недавно крайне интересная поездка, я встретился с десятью ведущими редакторами газет и журналов в Германии, Англии и США. Также с некоторыми серьезнейшими практикующими предпринимателями уровня Уоррена Баффета. Я считаю, что они из кризиса выйдут вполне окрепшими, инфраструктура их экономики с нашей несопоставима. Мы — примитивная экономика.

Когда в Германии говорят о кризисе, их меры тщательно обсуждаются, они вносят во все прозрачный характер. Банки не хотят брать деньги из 500 миллиардов открытой для них кредитной линии, потому что там есть серьезные ограничения по выплате бонусов, они не должны превышать 500 тысяч евро по высшему командному составу, и, кроме того, нельзя 18 месяцев платить дивиденды. Действительно, экономика стоит, а доступ к кредитным ресурсам ограничен, но я думаю, все это будет преодолено к марту следующего года.

Может нам стоит кризис рассматривать не особенно конъюнктурно, а подумать на тему, что такое наша современная экономика и почему она живет олимпиадами и нанотехнологиями. На мой взгляд, правительство, делает множество ложных шагов в правильном направлении. Ну, например, они много говорят о том, что восстановили ликвидность в банковской системе, но это не так, потому что невозможно давать доступ 120 банкам к краткосрочным аукционам Центробанка и брать на несколько недель очень дорогие деньги, рассчитывая, что кто-то будет давать кредиты.

Никакой консолидации в банковской сфере не происходит, а происходит точечная раздача денег своим друзьям — это абсолютные ошибки. Естественно, рассчитывать, что качество управления в стране повысится, и все победят коррупцию — невозможно. Потому что отсутствует независимый политический институт. Министр финансов США Полсон предлагает свой план на три страницы, где говорится, дайте нам, бюрократии, 700 миллиардов долларов, а мы сами их будем распределять. Тут же в работе у конгресса появляются еще 300 страниц, где подробно говорится, какие стимулы надо предоставлять гражданам США, там и налоги, и субсидирование, и дотации, чего там только нет. А у нас об этом и речи не идет, пришли сырьевые граждане, дайте нам 50 миллиардов, дали им, они ушли, потом еще 50 попросят. И опять это ГОКи, металлы, сырье, потому что ничего другого нет в экономике. И смешно думать, что это бизнес, нет, это сросшаяся группа товарищей между властью и сырьем.

Я действительно не доверяю российскому правительству. Я подал иск к Набиуллиной в Басманный суд по поводу невыполнения своих служебных обязанностей по регистрации земли. Невозможно работать в сельском хозяйстве и выращивать картофель, если тебе не регистрируют права на землю. В течение 2,5 лет из 28 тысяч купленных гектар только 11 тысяч зарегистрировано. Какое тут доверие? Чем они там занимаются?

— Можно употреблять слово кризис в российской экономике, можно не употреблять, но главный фактор на сегодня это, то, что мировая экономика попала в рецессию и, скорее всего эта рецессия будет достаточно продолжительной, — начал свой доклад руководитель группы стратегического консультирования Сергей Алексашенко. — Сначала произошло резкое ухудшение ситуации на мировых финансовых рынках, это привело к обвалу фондовых рынков. Затем коллапс деятельности кредитных рынков. Российские банки столкнулись с невозможностью привлечь новые деньги. С резким падением котировок ценных бумаг возник кризис и на рынке межбанковских операций.

Все это породило в середине сентября реальную панику в среде российских властей, и проследовало решение — дать много денег. Раз Америка дала много денег, то и нам тоже надо дать много денег. Это был выброс полутора триллионов рублей, которые немедленно превратили в доллары. На самом деле, никакого кризиса на рынке межбанковских расчетов не было — это была паническая реакция. В октябре Америка показала рекордный приток капитала 154 миллиарда долларов, будем считать, что 60 из них наши.

Следующим тревожным фактором для российской экономики стало падение цен на сырьевые товары во всем мире. Стало понятно, что та нефтяная игла, которая активно подпирала и кормила российскую экономику последние 8 лет, заканчивает функционировать и с этим надо смириться.

Российская экономика является частью мировой экономики. Мы можем говорить, что она сырьевой придаток, что у нее ограниченная роль, но тем не мене, она функционирует в рамках мировой экономики. Когда в экспорте 93% составляет сырье и продукты первичной переработки сырья, очевидно, что спад в ведущих экономиках Америки, Европы и Японии ведет к снижению спроса на продукцию, которая в основном производится в Китае. А после этого идет снижение спроса на сырьевые товары, которые как раз производит Россия.

Никто не прогнозирует, что рецессия закончится в 2009 году, в лучшем случае это начало 2010 года, когда американская экономика сможет начать подъем и, соответственно, до России этот подъем дойдет еще через год.

Мне кажется, цель власти — привести российскую экономику к окончанию рецессии в мировой экономике сбалансированной, с нормальной инфляцией, с очагами роста и крайне желательно, чтобы власть заявила о том, что она дает больше экономической свободы. Если власти не верят, и она не дает больше свободы бизнесу, надеяться, что мы быстро и с меньшими потерями выйдем из кризиса, не стоит.

— Вызывает вопрос позиция о том, что не было кризиса на межбанке, — возразил директор центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев. — Сейчас, когда межбанк стоит на одну ночь 18—20 % и выдается только под валютный залог — сложно сказать, что это не кризис, а нормальное положение вещей. И второй момент, о том, что рецессия будет очень долгой. Я бы не стал говорить так радикально, что экономическое положение в мире ужасно. Я не считаю, что рецессия будет мимолетной, но в конце 2009 года рост возобновится, вследствие тех мер, которые предпримет Центральный банк и страны Еврозоны, Великобритания, США, Япония и Китай.

Задача российской экономики, финансовых и государственных властей пережить тот неприятный период, который существует в мире, и будет существовать максимум полтора года. Задача выжить, и вопрос заключается в том, как оптимально это сделать.

Это должна быть некая корректировка действующего курса — необходимо уточнить направление использования государственных средств, поддержать межбанковский сектор, капитализировать мелкие и средние банки и дать больше кредитов мелкому и среднему бизнесу. Также стоит задуматься о снижении налогов и каким-то образом поддержать уровень жизни населения. Потом медленно и спокойно девальвировать рубль, потому что в рамках снижающихся цен на энергоресурсы и уменьшающегося поступления валютных ресурсов невозможно поддерживать высокий стабильный обменный курс, как это делает Центробанк на протяжении последних двух месяцев.

Мы имеем национальную валюту, которая не является конвертируемой и поэтому единственное эффективное ее использование — обмен на доллары, евро и другие валюты мира. Чем больше денег государство будет вкачивать в экономику, тем больше их будет попадать на валютный рынок, тем больше будет давление на рубль, и серьезней будут выводы капитала из страны.

Я бы хотел вынести на обсуждение один рецепт, который был использован в 1991 году единственным успешно прошедшим азиатский кризис правительством Малайзии. В период тяжелого кризиса с сентября 97 по декабрь 98 малазийская экономика была отрезана от мировой экономики, посредством фиксированного курса ринггита к доллару и полного фактического прекращения оттока капитала из страны. Оплачивался только импорт. Были резко сокращены переводы граждан за границу, категорически отменены любые кредиты резидентам (любимая форма вывоза нашего капитала за рубеж на сегодняшний день). Были прекращены все сделки по приобретению малазийскими компаниями серьезных пакетов акций в иностранных корпорациях, включая уменьшение валюты, выпускаемой за границу у частных лиц.

Мне кажется, что может быть, частично копируя этот опыт, было бы разумно подумать о следующем комплексе мер. В России сейчас существует два потока вывода капитала: это собственно российские корпорации, которые, таким образом, осваивают российские деньги или те средства, которые они могут спасть из российского рынка. И западные банки, которые реально одолжили российским корпорациям и банкам огромные суммы. До конца 2009 года мы должны погасить порядка 160 миллиардов долларов, кредитов и процентов по ним в пользу западных кредиторов. Пока этот процесс не будет приостановлен, отслеживать и запрещать вывоз капитала из страны невозможно. Поэтому было бы разумным перекредитовать все российские корпорации и банки, имеющие задолженности до конца 2009 года, взять у них соответствующие залоги, выплатить за счет государства эти кредиты и на весь следующий год закрыть полностью отток капитала из страны.

Люди, которые снимают деньги в банках и переводят их в доллары, не бегут скупать все, поэтому по мере развития кризисных явлений, у нас не только будут сокращаться экспортные поступления от нефти и газа, но и закупки по импорту. В хорошем сценарии в 2009 году Россия все равно сохранит положительное торговое сальдо, и приток капитала из заграницы, в меньшем количестве, чем сейчас будет продолжаться. Поэтому, выплатив на сегодня весь долг за 2009 год, мы сократим резервы с нынешних 460 млрд. до 300 млрд. С этими резервами и закрытым внешним рынком капитала мы можем прожить 2009 год. Несложно посчитать объем наличных денег на руках у населения. Посмотреть, какой объем можно выкинуть на валютный рынок в наличной форме и осуществить интервенцию с тем, чтобы эти наличные доллары имелись в продаже. Зафиксировать курс обменных пунктов — плюс-минус 1,5%, и поддерживать этот курс, не допуская паники. Таким образом, самые ажиотажные явления в российской экономике могут быть сняты.

Отсоединив российскую финансовую систему от мировой, правительство может решить проблемы, которые оно сейчас решить не в состоянии, а именно, путем эмиссии Центробанка и путем выдачи средств из Стабфонда оно сможет запустить эти деньги на внутренний рынок и не допустить их оттока из страны. Наша задача поддержать платежеспособный спрос, тем самым, поддержав нацпроизводителей, потому что импорт будет сокращаться в условиях потребительской неопределенности. На этом фоне возможны радикальные меры по борьбе с бюрократизацией, необходим секвестр бюджета, сокращение бюрократического аппарата всех уровней, что вполне можно обосновать кризисом.

Сейчас мы невероятно близки к тому, что резервы, накопленные в течение последних лет будут разбазарены при продолжении такого же курса, и мы действительно столкнемся с серьезным преддефолтным состоянием, в котором и рубль обесценится галопирующими темпами. Инфляция не будет преодолена в условиях девальвацией и уровень жизни начнет резко падать. Мне кажется, мировой опыт показывает, что с определенными модификациями этой программы: с учетом масштабов экономики, системы управления, структуры экспорта-импорта, вполне можно было бы разработать действительно серьезную антикризисную программу.

— Мы имеем дело с кризисом системы управления в широком смысле слова, — рассказал Евгений Гонтмахер, научный руководитель центра социальных исследований и инноваций института экономики РАН. — То, что произошло на мировых рынках, сделало кризис ближе и драматичней. Базис заключается в том, что сейчас необходимо дать мощный политический посыл о свободе бизнеса, а все государственные меры регулирования надо категорически минимизировать, кроме каких-то вещей в социальной сфере.

После этого необходимо провести реформу государства. Мы сейчас много говорим о реформе валютных и фондовых рынков и именно сейчас нужна реформа государства. Я не очень понимаю, как можно отсидеться 1,5 года, чтобы потом все было. Да не будет такого, потому что мы не Малайзия. Какие-то вещи по экономическому изоляционизму, наверное, как приложение к какой-то другой программе можно одобрить, потому что отток капитала совершенно безобразный. Но база-то другая.

Третий пункт это бюджетная реформа и налоговая реформа, потому что все разговоры о том, что наша налоговая система уже сформировалась, это неправда. Сейчас надо освободить малый бизнес на какой-то период вообще от налогов. Потому что только он сможет вытащить экономическую ситуацию в стране, как это было в 90 годы. Там была другая политическая ситуация, а сейчас же малый бизнес зажат и административно и финансово. В этом направлении надо двигаться и на этой базе уже предлагать какие-то меры по урегулированию рубля, восстановлению фондового рынка.

— Я считаю, что угроза кризиса не фатальная, если ее вовремя предвидеть и попытаться устранить, — уверен Евгений Гавриленков, управляющий ЗАО "Инвестиционная компания "Тройка–диалог". — Надо дать ответ на вопрос, какого рода кризиса мы ждем либо это короткий кризис, либо длинный. Я был бы сторонником того, чтобы кризис был коротким, пусть даже более болезненным, но с учетом тех реальных возможностей, которые существуют в бюрократической и политической системе.

В первую очередь, надо исправлять макроэкономическую среду. То, что мы наблюдали 7—8% экономического роста, укрепление рубля, это все было на фоне глобального ослабления доллара, на фоне роста сырьевых цен, что обеспечивало приток дешевых денег и низкие процентные ставки. Сейчас совершенно другие условия и, скорей всего, они такими другими и останутся.

В этот период я бы ожидал активных действий со стороны российского правительства в части макроэкономических условий. Диагноз, на мой взгляд, известен — это монополизм в нашей экономической системе. С коррупцией невозможно бороться пока нет независимых СМИ и какого-то подобия политической конкуренции.

Коррупция это два участника процесса: тот, кто берет и тот, кто дает. У нас будут улучшения в этой сфере чисто технические из-за того, что цена нефти уже не 150 долларов за баррель, а процентные ставки на межбанковском рынке не 1—2 %. Если нет денег заплатить взятку, значит, общий объем коррупционных доходов упадет. Это один из примеров того, что макроэкономическая среда оказывает влияние на сложные социальные и политические процессы.

Сегодняшние цены на нефть означают другой рублевый курс. Поддержка рубля, который мы имеем сейчас, обходится в десятки миллиардов долларов в месяц. Из общей суммы запаса международных резервов РФ, а это около 474 млрд. долларов, надо вычесть примерно 190 млрд. Эти деньги ЦБ не может использовать для поддержки курса, это средства Минфина — резервный фонд и фонд национального благосостояния. Так что у ЦБ для поддержки курса остается где-то 260 млрд. долларов.

Рубль должен как-то девальвироваться — это неизбежно. Я не сторонник плавной девальвации, но в нынешних условиях, в ближайшие два месяца, серьезно опускать рубль невозможно, поскольку идет ежедневная рублевая накачка, а процентная ставка по-прежнему отрицательная.

Правительство опоздало, надо было делать решительные шаги сразу после банкротства "Лемон бразерс", тогда еще не было большого оттока капитала из России. Тогда начались мероприятия по поддержке уровня ликвидности и самое неприятное через систему избранных банков. Три банка совершенно не на рыночных условиях под реальную отрицательную ставку получают деньги, а другим дают под 22-25 %, претендуя на то, что они должны переоценивать возросшие риски — вот в чем основная проблема.

Когда очередные 100 миллиардов исчезнут за пару месяцев, правительство это осознает и в конце 1 квартала 2009 года нам не избежать существенного опускания рубля. Я бы не удивился, если бы это были 30% в номинальном выражении.

— Это первый за долгие годы кризис, который охватил почти весь мир, это, действительно, первый постиндустриальный кризис, — рассказал Олег Буклемишев, главный аналитик "МК Аналитики". — Видя сегодняшний кризис, я думаю о кризисе конца 80-х годов, на который советское государство отреагировало адекватно. Они пошли на либерализацию сверху, потому что в противном случае гораздо страшнее, когда "кулак судьбы открывает глаза". Мы сейчас как раз идем к этому, и мало не покажется никому.

Вот один простой пример. Сейчас известно, по какой цене торгуются долги частных корпораций и даже российских государственных корпораций. У меня вопрос, почему никто до сих пор не пытался скупить долги ГАЗПРОМа или ВТБ. Это операция крайне эффективная даже с финансовой точки зрения. Но проще, конечно, выделять деньги из валютных резервов, чтобы эти долги погашать. Никто не смог ответить, почему выделяются деньги на выкуп акций, но не выделяются деньги на выкуп долгов. Хотя конечно ясно, что если ты скупаешь долги, у тебя растут акции. Мне объяснили, что деньги не в облигациях, а в долларах, поэтому они скупают акции.

Я здесь слышал много предложения, что делать, чтобы продержаться в кризис. Но нельзя одновременно снижать налоги и водить валютный контроль. Делать надо что-то одно. Если верить, что бизнес является движущей силой развития, то надо позволяете ему делать все, что не запрещено. Я абсолютно неудовлетворен политикой Центробанка и Минфина на данный момент. Пример с девальвацией характерен, не случайно в русском языке нет слова девальвация. А если вы сказали "управляемая девальвация", это значит, что вы ею уже не управляете.

— В этом кризисе зависимого периферийного капитализма мы выглядим нормально, — уверен эксперт "Горбачев–фонда", доктор исторических наук Виктор Кувалдин. — Страна вступила на этот путь недавно и как умела в условиях политической конъюнктуры создала определенные основы рыночного хозяйства. Надо ответить на вопрос цены на нефть. Я не очень верю, что цена упадет ниже 50 рублей за баррель. Причина очень проста — на нефтяном рынке существует регулятор ОПЕК и Саудовская Аравия. И хотя их нефть стоит в десять раз дешевле, чем наша, Саудовская Аравия перегружена социальными обязательствами. Мне кажется это тот случай, когда они не будут никого слушать, не исключая и Вашингтон.

Из этого кризиса можно выйти только с помощью сильного государства. Я не считаю, что есть одна модель экономики — либеральная, есть и другая модель — модернизации и развития по восточно-азиатскому опыту. Она не менее эффективная. Мы можем взять пример с Кореи. Нищая страна, в 1960 году уровень жизни ниже, чем в Африке. Жестокий режим, коррупция вполне на уровне нашей была. Тем не менее, они стали страной экономического чуда и лучше всех вышли из ситуации кризиса 1998 года.

Наше фундаментальное различие в обществе. У корейцев в 1998 году, когда прозвучал призыв правительства, население выстроилось в огромные очереди — они сдавали сбережения, драгоценности — они верили власти, обществу и себе. Сегодняшний кризис — это возможность на многие вещи взглянуть по-новому и кое-что поменять, в условиях нынешней власти. Ей, в отличие от коммунистов есть что терять, они стали частью мировой глобальной элиты и за это готовы бороться, но это не означает принятие жестких репрессивных мер.

Рецепт — обращение к обществу, на этой же основе можно говорить с политической элитой. Надо мобилизовать общественную поддержку, сделав этим первый шаг к формированию нации и государства.

— Бесперспективно пытаться решить проблему, если мы подходим к ней только с экономической или только с политической точки зрения, — считает Алексей Захаров, исполнительный директор фонда "Демократическая альтернатива". — За предложение реформы государства и свободы бизнеса я обеими руками "за". Однако это абсолютная утопия. Вы хотите реформу государства — вот вам 12 лет президентства Путина. Вы хотите свободу предпринимательства, пожалуйста, в любое отделение ЕР будут вызывать бизнесменов и говорить, вложи деньги в партию и получишь свободу. А на остальных натравят прокуратуру. И бороться с коррупцией в условиях однопартийной системы и полной покорность СМИ можно только на словах. Поэтому, планируя свои экономические и политические действия, надо исходить из реалий.

Весь рост ВВП и состояния трудящихся — это исключительно рост цены на нефть. И государство не приложило никаких реальных усилия для того, чтобы усилить демократические принципы государства, чтобы сделать более эффективными управление и экономику в целом. Реальный сектор экономики очень медленно развивается, поэтому цена на нефть рухнула, и рухнуло все остальное. Даная ситуация, на мой взгляд, дает шанс развития реального сектора экономики.

— В 1966—1971 годах у нас был прирост производительности труда 21%, была благоприятная конъюнктура по торговле природными ресурсами и в виду экономического кризиса 70-х годов, они закончились, — начал свою речь Михаил Прусак, бывший губернатор Новгородской области (1991—2007). — После этого никто не отлаживал экономику. Приватизация проводилась не поуровневая, а посписочная, и мы не сможем теперь равномерно распределить капитал по стране. Мы не сможем поддержать малый и средний бизнес, так как был разорван горизонтальный технологический конвейер.

Мы много говорим о поддержке реального сектора экономики. Неужели не понятно, что все инвестиционные проекты в России должны быть освобождены до полной окупаемости проекта. Предприятие, которое освободили искусственно от налогов, оно построит инфраструктуру вокруг себя и даст работу.

Должен быть не фискальный, а стимулирующий налоговый кодекс, так же как и таможенный. Может ли банкир сегодня сказать, что у него есть банк? Это фактически финансовая контора. У меня есть рентабельность дохода, я должен прийти в банк и получить кредит на что-то, а потом в соответствии с доходом должен рассчитаться за процент.

— Мне кажется, Россию ожидает комбинация безработицы и инфляции, — подвел итоги выступлений директор института экономики РАН Руслан Гринберг. — Это очень реальная вещь. Но, в этом кризисе для России есть окно возможности.

Экзотика, когда во время кризиса говорят — свободу бизнесу. Я раньше такого не слышал. Мне кажется, у нас есть шанс обновить инфраструктуру.

Мне кажется, очень хорошо, что мы не члены ВТО сейчас, поэтому у нас меньше обязательств, тем более что мир идет к протекционизму. Будет катастрофа, если он к нему придет. Но эта фаза неизбежна, а для нас это хорошо тем, что мы может финансировать какие-то приоритеты с помощью тарифной политики. Во время кризиса дешевое оборудование на западе в соответствии с планом научно-технический политик. Можно закупать.

Есть идея государственной интервенции на фондовом рынке. Наш рынок маленький и с помощью небольших денег можно его поддержать. Если будет положительная динамика, мы сможем повысить стоимость залогов, и утечка капиталов будет меньше.

Очень важно позаботится о хорошей мировой цене на нефть. Мы должны координировать политику с ОПЕК, это единственная картель, в которой мы плохо принимаем участие. И все аналитики знают, что нормальная цена на нефть — 80—90 долларов за баррель.

Было ошибкой либерализовать рынок капитала в стране. Сейчас мы платим за это, поскольку было ясно, что рынок-то либерализуется, но зависимость от одного-двух товаров останется. Это же не ФРГ, где экспорт диверсифицирован, здесь, у нас, очевидно, что это "кулак судьбы". И в этой связи ошибкой было повышение реального курса рубля, власти думали, что с помощью этого можно снижать инфляцию. Но получились ножницы — инфляция в стране 15% плюс увеличение за каждый год на 5% и понятно, что это хуже, чем финансовый пузырь.

Ведущий конференции профессор ГУ "Высшая школа экономики" Владимир Рыжков подвел итоги первого круглого стола.

— Мы проанализируем предложенные антикризисные меры каждого выступавшего, — сказал Владимир Рыжков. — И составим программу, которую сможем обсудить на следующем заседании антикризисной общественной инициативы.