Default MFC Web Server Extension

Заголовок:: Евгений Гонтмахер и Глеб Павловский отвечают на вопросы "Независимой газеты"
Источник:: Независимая газета, 18.01.2011
Дата:: 2011-01-18 (год-месяц-день)
Персона:: [1] Гонтмахер Евгений Шлемович
[2] Павловский Глеб Олегович

Манеж и другие особенности телодвижений власти в канун предвыборного года

Оглядываясь на события теперь уже прошлого года, нельзя было не заметить его декабрьской информационной насыщенности. Манежная площадь 11 декабря (1), приговор по второму делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева (2), решение о строительстве трассы на Санкт-Петербург через многострадальный все-таки Химкинский лес (3), арест полковника ГРУ Владимира Квачкова буквально на следующий день после его оправдания (4) и, наконец, арест лидеров несистемной оппозиции Бориса Немцова и Эдуарда Лимонова на 15 суток 31 декабря 2010 года (5). Последнего – практически в подъезде собственного дома за якобы бранные слова в адрес сотрудников милиции. Резонансность по этим пяти событиям зашкаливает, при том что по каждому из них вопросов больше, чем ожидалось. Ведущие эксперты "НГ" представили "НГ-политике" свое видение декабрьской ситуации-2010: отдельно по каждому из событий, а также попытались увидеть (или не увидеть), есть ли в top-5 некий политический алгоритм, связующий их в единое целое.

материалы: Независимая Газета © 1999-2011

Опубликовано в Независимой Газете от 18.01.2011

Оригинал: http://www.ng.ru/ng_politics/2011-01-18/14_manezh.html

Евгений Гонтмахер

"Наша правящая элита попала в какую-то раскоряку и не очень-то понимает, что нужно делать"

"Cитуация на Манежке была не стихийной. Почему правоохранительные органы бездействовали и кто реально управлял из-за кулис всем этим процессом?"

Фото Reuters

Об авторе: Евгений Шлемович Гонтмахер - член правления Института современного развития (ИнСоР).

1. Считаю, что до конца ни общество, ни прежде всего власть, у которой в руках прокуратура, ФСБ, МВД и другие правоохранительные органы, в этой ситуации не разобрались. Идет какая-то абсолютная каша информационная – кто-то говорит о футбольных болельщиках, кто-то о националистах, кто-то о молодежных движениях. Тем более что всем очевидно, что ситуация на Манежке была не стихийной. Известно, что люди заранее договаривались в Интернете, информировали своих знакомых. И позиция правоохранительных органов, первая задача которых отслеживать такие вещи, здесь непонятна. И если все расследование ограничится 20–40 мелкими уголовными делами в отношении ребят, которые участвовали в драках, этого будет недостаточно. Хотелось бы услышать ответы на трудные вопросы, начиная от бездействия правоохранительных органов и системы власти в целом, которая знала, что произойдет, и заканчивая тем, кто реально управлял из-за кулис всем этим процессом.

2. Пока дело не закончено, приговор не вступил в законную силу, поскольку, как известно, он обжалован. Никаких иллюзий нет, что, допустим, Мосгорсуд либо отменит приговор Хамовнического суда, либо как-то радикально его изменит. Равно так же я считаю пустыми разговоры про помилование, которое президент может даровать Ходорковскому и Лебедеву, все-таки такая инициатива должна исходить от них самих, а, как мы знаем, Ходорковский отказался это делать.

Поэтому можно считать почти вероятным, что они получат тот срок, который назначил судья Данилкин, либо близкий к нему, если вспомнить, что в прошлый раз апелляционная инстанция снизила срок на один год. И то, что приговор был вынесен очень тяжелый, несмотря на полную абсурдность обвинения, которую все видели и ощущали благодаря открытости процесса, это говорит о некоей политической заданности. Тем более если вспомнить заявление премьер-министра, которое фактически и предопределило вынесение приговора. С моей точки зрения, это реакция какой-то части правящей элиты на те страхи, которые у них есть. То, что Ходорковский выйдет на свободу (а не случись второго дела, он мог выйти уже в октябре текущего года) и станет независимым – эти опасения возобладали над всеми другими рисками, которые связаны с дальнейшим ухудшением инвестиционного климата, и вообще с падением репутации России как правового демократического государства. Несмотря на заявления Ходорковского, что он не собирается заниматься политикой, а только образовательными проектами, абсолютно понятно – на свободе он станет центром консолидации, притяжения очень многих, хотя и разных политических сил. Не только так называемой несистемной оппозиции, а вообще людей, общества, которое истосковалось по альтернативе, интриге, реальной борьбе за политические посты, вплоть до президентского. И эта перспектива, страх получить такого сильного конкурента не вписываются в ту схему власти, которая есть сегодня в стране. Истерика, возникающая при одной только мысли о том, что это может произойти, и привела к этому печальному исходу.

Позиция же президента в этом вопросе остается загадкой. Он может еще неоднократно сказать что-то по поводу этого процесса. Например, высказать свою позицию как юриста о том, что это было все не очень правильно. Но в то же время как тот же юрист он после этого, видимо, скажет, что он уважает решение суда и что у нас независимая система правосудия.

Может быть, когда-нибудь вся правда о дискуссиях, которые были вокруг этого кейса – казуса Ходорковского, всплывет наружу. А пока мы судим по делам. Вот слова Владимира Владимировича оказали влияние на решение суда, а слова Дмитрия Анатольевича не оказали.

3. Мне показалось, что Медведев сделал эти шаги, не подготовившись к этой нестандартной для него ситуации, когда надо выходить на диалог с обществом. И, на мой взгляд, это выглядит его ошибкой как политика. Президент, взяв на себя ответственность и остановив это строительство, что было воспринято очень позитивно (значит, он интересуется этим вопросом, видит протесты), должен был заранее иметь решение по этому вопросу. Он должен был неспешно, непублично изучить ситуацию, вызвать всех возможных людей, которые имеют к этому отношение, и понять, что там происходит. И только после этого принимать такие решения, связанные с действиями навстречу общественности. А так получилось, что президент ввязался в бой, не зная, не предполагая его результата. И когда оказалось, что все эти институты вокруг так называемых общественных обсуждений, дискуссий специалистов не сработали, ему только и оставалось, что взять свое слово обратно. Ну да, были сделаны обещания о том, что взамен вырубленных деревьев будут посажены новые, что ширина просеки будет меньше, чем планировалось, и т.д. Но это лишь различные примочки, чтобы смягчить удар от того, что решение принято было именно то, против которого протестовали все эти люди.

4. Этот человек лично мне глубоко несимпатичен, и единственное, что хочется сказать в связи с этим, – чтобы дело, которое против него ведется, было объективным. Чтобы это не было похоже на месть правоохранительных органов за ту неудачу, которую они потерпели в случае с покушением на Чубайса. Снова же, я не разбирался в этом деле. Но тем не менее это был один из тех немногочисленных в нашей истории российской случаев, когда суд присяжных оправдал человека, хотя государственная сторона обвинения настаивала на его виновности. Сейчас вокруг Квачкова может сложиться ореол мученика, что его преследуют за неудачу в этом деле Чубайса, такие люди, как он, быстро становятся символами для вполне определенных сил, которые не способствуют развитию вперед. И потому следствие должно быть максимально тщательным, детальным и профессиональным. И если это дойдет до суда, то суд должен быть максимально открытым, состязательным и беспристрастным. Потому что давать разного рода экстремистам знамена с конкретными фамилиями и именами – это неправильно. Или вина должна быть доказана максимально скрупулезно, или надо всех выпускать и извиняться.

5. Это тоже понятная ситуация. Снова налицо заявление Путина. О том, что они (Немцов, Милов и Рыжков) миллиарды какие-то присвоили в 90-е годы. Это опять демонстрация позиции премьера, который, будучи юристом, должен понимать, что каждое такое заявление будет чревато судебным иском. Потому что даже если это и так, это надо доказывать. Предъявить документы, на которых, скажем, есть подпись Немцова, или видео, где он берет какие-то деньги. А так подобные заявления выглядят по меньшей мере безосновательными. С чем это связано? Идет процесс консолидации на фланге так называемой несистемной оппозиции. Прошел новый съезд этой партии, вряд ли она будет зарегистрирована и вряд ли популярна. Но опять, как в ситуации с Ходорковским, сам факт, что все может так теоретически сложиться, что за эту партию могут проголосовать несколько процентов людей, он внушает некий страх. Гипотетическая смычка оппозиции с таким харизматичным лидером, как Михаил Борисович, в голове у того же Путина сидит. И поэтому решили абсолютно неправильно стратегически пойти на это глупое задержание Немцова (я сейчас не буду говорить про остальных) на 15 суток. Видимо, они по-прежнему считают, что как только такие люди попадают на два дня в тюрьму, сразу начинают ползать на коленях и просить о пощаде. Но это не так, с Немцовым договориться, как с другими лидерами демократического фланга, невозможно. Наоборот, этой своей отсидкой он заработал много политических очков.

***

Власть стала давать сбой. Как автомобиль, у которого срок гарантии давно прошел и начали выходить из строя все системы. Совпадение перечисленных событий по времени во многом случайно. Но остальное? То, что происходит в регионах, в Подмосковье с этим электричеством, многочисленные случаи взяточничества, даже те, что вскрываются, когда ловятся люди высокого уровня, та же Кущевка? Это не политика, это просто одряхление инфраструктуры. Политическая машина, выстроенная Путиным, была эффективна где-то до 2007 года. А как только из-под страны выбили табуреточку нефтяного благополучия, мы корчимся в судорогах. С одной стороны, и Путин, и Медведев понимают всю остроту и драматизм ситуации, но с другой – они пытаются замазать все пиаром и пропагандой безудержной в стиле модернизированного советского пиара. Но люди уже сильно изменились, и часто это может иметь обратный эффект. И здесь какая-то раскоряка, в которую попала наша правящая элита, которая не очень понимает, что нужно делать. Сегодняшняя ситуация очень напоминает то, что было в преддверии 17-го года в России. Возможно, потом эта правящая элита должна поменяться. Но она должна поменяться мирно. Но это все уже сумерки.

материалы: Независимая Газета © 1999-2011

Опубликовано в Независимой Газете от 18.01.2011

Оригинал: http://www.ng.ru/ng_politics/2011-01-18/14_gontmaher.html

Глеб Павловский

"Провокация начинает казаться разумным способом "прояснить" политическую сцену"

В деле ЮКОСа отвратительное впечатление создается некачественной правовой технологией.

Фото Reuters

Об авторе: Глеб Олегович Павловский - глава фонда "Эффективная политика"

1. Что неожиданно в событиях на Манежной 11 декабря? Мощная оборонительная реакция реального общества, столько раз объявлявшегося "рыхлым" и даже вовсе отсутствующим. Недооценивались его солидарность, готовность при нападениях на себя отвечать ударом на удар при симпатиях обывателей. Свора кавказских бандитов имитировала драку с целью грабежа, но, как выяснилось, не на тех напала. Погиб Свиридов, и цепная реакция активизировала ресурсы самозащиты – самые неполиткорректные. Шокирует явление фанатов с их исконным расизмом? Но те и у себя дома на каждом матче демонстрируют крайние виды неполиткорректности. Ксенофобия вмонтирована в основание фанатского сознания, ведь фанат – тот, кто горячо любит свое, чтобы еще более горячо ненавидеть чужое. Что здесь нового? Реальность: якобы "аморфное" общество оказалось системой живых сред и социальных сетей, готовых к самообороне. Но все это было и до того, как обнаружилось на Манежной. Не это ли самое Медведев назвал ватной ситуацией – когда всем все известно, но не вытесняется, не цепляет, не осознается как политическая реальность?

2. Отвратительное впечатление создается некачественной правовой технологией. Ясно, что ЮКОС действовал вне "правового поля", но доказать это юридически не удается. И не в силу коварства ЮКОСа, а в силу путаницы обвинения в том, где именно оно находится, это правовое поле? Даже приговор суд поленился изложить и разъяснить в СМИ, никто не понимает, в чем его суть.

Жертвой оказываются, с одной стороны, живые люди, Ходорковский с Лебедевым, с другой, что политически катастрофично, – реформы уголовного и исправительного законодательства, проводимые синхронно процессу. Обвинительное ожесточение вокруг ЮКОСа исключает простейшую политическую возможность – именно к нему применить те самые смягчения, на которых успешно настоял Медведев и которые юридически он закрепляет в те же самые дни. Но раз их нельзя применить в самом известном деле, никого уже не волнует, будут ли они вообще применены. Реальные интересы общественности отключаются от всего этого сектора реформ. Политика гуманизации уголовного и пенитенциарного законодательства из-за дела ЮКОСа, с одной стороны, и юридического невежества либералов – с другой, не формирует никакой политической коалиции в поддержку! Но у реформ, которые проводятся без сторонников, нет и будущего, даже если они стали законом.

3. В прошлом году Химки вдруг стали притчей во языцех. Дело Бекетова было поднято, концы потянулись в химкинскую администрацию и к придорожным бандитам. Туда же, по подозрениям некоторых, неумолимо скользило дело Кашина. После атаки "антифа" на администрацию – маршем Пушкинская площадь–Химки – мэр Химок зашатался, а Евгения Чирикова превратилась в политика национального масштаба. Ее несомненный успех – тактика балансирования между прессой, несистемной оппозицией и властями, синхронизованное с "антифа".

Но местный вопрос попадает в повестку большой политики там, где это нужно, последней и по ее правилам. Выгода – та, что ваш вопрос при этом решается одномоментно, росчерком высочайшего пера. Однако ваш риск – в том, что решают совершенно другую проблему, например проблему Лужкова, и тогда ваш местный лесок является наценкой на первую. Как только главное решено, наценку могут найти чрезмерной. Сняв Лужкова и завещав на будущее дебаты по аналогичным проектам, Кремль, разумеется, про Химки забыл.

4. Квачков – один из самых непонятных людей России. Этот человек в будто съехавшей набок и там приклеившейся офицерской фуражке уличает власти одновременно в "сегрегации", "фашизме" и "жидомасонстве". Он то ли попытался убить Чубайса (в чем оправдан), то ли просто мечтал убить (в чем признавался не раз). То ли содействовал попытке неприцельной стрельбы по Чубайсу, то ли сочувствовал ей. В заявлении перед арестом полковник зовет к "боям", рисуя оргтехнические схемы сопротивления из военно-популярной литературы. Еще один спикер апокалипсиса, неудавшийся в роли его технолога. Его россказни конгениальны "лимонкам" старика Буковского, образы обеих истеричны и беспроглядно черны. У таких людей непременно находят ржавый обрез без курка и арестуют за это – что, кажется, и случилось.

5. Опыт либералов в несистемной оппозиции печален. Им не удалось заинтересовать правовой тематикой свою же молодую аудиторию. "Бедолагам нужны герои" (Брехт). Конечно, все заметили метания запутавшихся между манифестантами и аппаратной неразберихой "момента" судей и милиционеров. Их действия часто сомнительны юридически. Но не меньшие сомнения вызывает Немцов, то заверяющий в легальности, то зовущий отправиться с Триумфальной маршем на Кремль. И надо же какое совпадение – такой марш уже объявлен пролимоновскими активистами. Из всех видов действия выбирается провокативное – и желательно бесполезное. Например, "марш на Кремль". К чему – на Кремль, когда ясно, что не пустят ниже клуба Night Flight? И с кем идти, собственно?

Экзальтированная молодежь ищет "героев", и фотоотчет сопляков о том, как на Симферопольском они вывешивали мегапортрет Немцова с Лимоновым – "Слава героям!", – смотреть интереснее, чем ждать обжалований задержаний "героев" в суде. Комичность героизации б. вице-премьера с б. поэтом перестала схватываться. Борис Немцов, одноразовый "узник совести", фантазийно приравнивается к людям класса Лю Сяобо, китайского политзэка, десятилетиями гниющего в тюрьме без надежд и Интернета. В условиях игрушечного апокалипсиса "гибель свободы, гибель России" расписывают за капучино в душистом "Старбаксе", иногда жалуясь официанту на плохой Wi-Fi.

Немцов готов создавать трудности не только милиции, но и Медведеву. В его лице мы имеем дело со спойлером – кандидатом, выдвигаемым без шансов на успех, чтобы отнять голоса у реального кандидата. Немцов пытается работать на электоральном поле Медведева, не имея ни одного предложения ни по одной из тем медведевской повестки. В политике вечно приходится ожидать трюков. Медведева как кандидата в президенты ждут бесчисленные грязные трюки со стороны аппаратных недоброжелателей. У него масса скрытых врагов, которые не смеют выступить прямо. Что они станут делать? Они будут, во-первых, создавать кризисы, дискредитирующие Медведева как человека власти, а с другой стороны, выпускать тучи спойлеров на электоральное поле среднего класса. Кто процент, кто полпроцента. Курочка по зернышку клюет...

***

Я бы предложил гипотезу, что эти события в этой их псевдосвязи – не имеют между собой ничего общего. Хотя каждое по-своему индикативно, демонстрируя пронзительное неумение политики справляться с простыми задачами из-за неспособности называть вещи их именами. Может, потому нельзя справиться, что не вышло назвать?

Утверждают, будто эти события связаны между собой как приметы апокалипсиса. Утверждают настойчиво и так часто, что считают бесспорным. Разница между событиями смазалась, они слипаются в одну русскую сказку – о зверской власти, которая что-то над кем-то учиняет. Люди, не знающие что же делать, провоцируют себя "сделать хоть что-нибудь". Провокация начинает казаться разумным способом "прояснить" политическую сцену. Заодно и избавиться от личных "соплей и сомнений", а также от колеблющихся и маловеров.

Философия провокации – презумпция злонамеренности политического противника. Злая воля "преследователей свободы", с одной стороны, и бессилье "героев" – с другой. Приводят что-либо из списка ужасов наугад – русский народ порабощен "Кавказом". Владимир Тор почти уже в кандалах, орды фашистов наседают на мирные виллы Рублевки. "Предчувствия гражданской войны" и другие краденные у Сальвадора Дали картины. В этом дремучем мифологическом лесу – при множестве реальных брешей в броне государства, вечно озабоченная "путинской властью" оппозиция комически мажет. Несистемная оппозиция весьма педантична в своей единственной роли мазилы. Но и власти не удается опереться на то именно общество, которое она же сформировала! Власть отчуждена от того, что могло бы быть ее социальной опорой. Она плавает над своей социальной базой, занятая самою собой и фантазмами "немцоквачкова", столь же реальными, как и "черножопые жидонацисты" мазилы-полковника. Социум прочен, но лояльность ему сегодня выглядит экзотично.

Власть прячет свои государственные мотивы, выставляя на публику наименее убедительное – свои технологии и нестойкие антипатии. На этом "основании" и общественность махнула рукой на политическую гигиену – не все ль равно, с кем идти на "благое дело"? Одни присоединяются к Квачкову, другие категорически возмущены Немцовым, но не его политикой, а собственными мифовоспоминаниями о 90-х, третьи требуют поддержать "своих", исподволь сами превращаясь в фанатов.

Но гражданам, которым не оставлено шанса разумно оценить какие-либо, даже разумные действия власти, приходится самим искать для себя некий частный мотив. Государство упускает возможность предложить им такой мотив. В итоге из обращения устранена только одна позиция – конституционная.

материалы: Независимая Газета © 1999-2011

Опубликовано в Независимой Газете от 18.01.2011

Оригинал: http://www.ng.ru/ng_politics/2011-01-18/14_pavlovskii.html