Заголовок:

Михаил Барщевский в эфире радиостанции "Эхо Москвы"

Источник:

Сайт радиостанции "Эхо Москвы" в Интернете. Интервью

Дата:

2002-10-21 (год-месяц-день)

Персона:

[1] Барщевский Михаил Юрьевич

Орган власти:

[2] Минюст. Министерство юстиции РФ
[3] Генеральная прокуратура РФ

21 Октября 2002 [16:08-16:30],

В гостях: Михаил Барщевский

Ведущие: Алексей Венедиктов

21 октября 2002 года

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Михаил Барщевский - полномочный представитель правительства РФ в Конституционном, Верховном и Высшем Арбитражном судах РФ.

Эфир ведет Алексей Венедиктов.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Здравствуйте, в эфире Алексей Венедиктов, в гостях на "Эхе Москвы" полномочный представитель правительства РФ в высших судебных инстанциях страны, юрист, как он сам себя называет – ученый Михаил Барщевский. Добрый день.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Добрый день.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Я объясню, в чем мой сарказм, сегодня газета "Газета", наши коллеги, опубликовала статью Михаила Барщевского, в которой Михаил Барщевский высказывает идею о необходимости подчинения органов прокуратуры министерству юстиции. И вот недавно на ленты агентств пришло сообщение, что Михаил Барщевский разъясняет свою позицию, выступает в данном случае не как представитель правительства в высших судебных инстанциях, а как ученый, считает необходимым об этом говорить. Мы еще поговорим о статусе, можно говорить, что Вы представляете, как представитель команды "Что? Где? Когда?", и тогда можно было вообще это не рассматривать, тем не менее, и наши слушатели, и я Вас рассматриваем как представителя правительства в высших судебных инстанциях. Более того, полчаса тому назад мы провели в программе "Рикошет" интерактивный опрос среди наших слушателей, "поддерживаете ли вы эту идею", нас за 5 минут позвонило более 2 000 человек, и 73% поддержали эту идею. Поэтому давайте немножко о статусе. Вопрос заключается в том, Михаил, ученый – это человек, который придумывает, да, вот Вы придумали это или все-таки Вы выступаете представителем определенных кругов, которые считают правильным провести такую реформу, в том числе и конституционную, ибо в Конституции там немножко по-другому написано.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Давайте так. Во-первых, я не думаю, что если бы я выступал в качестве ученого или полпреда, то результаты вашего голосования бы изменились. Очень надеюсь, что голосовали не за должность, а за идею, это первое. Второе, конечно, я выступаю представителем, но не правительства в данном случае, а тех научных кругов, которые давно уже, и я далеко не первый, кто говорит на эту тему о необходимости определить место прокуратуры в системе власти. Более того, есть такой юрист, достаточно авторитетный юрист, его зовут Владимир Путин, который выступая на совещании в Генпрокуратуре, сказал буквально следующее – Конституция РФ оставила открытым вопрос о месте прокуратуры в системе органов власти.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Намекаете, что Ваша позиция совпадает с позицией президента?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Позиция президента мне неизвестна по этому поводу. Президент поставил как бы открыто и гласно вопрос о том, что вопрос о месте прокуратуры не решен. Я в этой статье именно как ученый, а поскольку это выходит за пределы и моих функций, функций правительства вообще, именно как ученый. Я попытался проанализировать место прокуратуры в системе разделения власти, исходя из нескольких соображений. Соображение первое. Сейчас все думают насчет того, какой должна быть административная реформа. В рамках административной реформы чрезвычайно большое значение имеет, в частности, вопрос контроля, вот кто будет его осуществлять? Кто, как, какими способами?

А. ВЕНЕДИКТОВ – Контроль за чем?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Контроль за исполнением решений, контроль за соблюдением законов, контроль за соблюдением прав и свобод граждан и т.д. Это первое соображение. Второе соображение. Хватит нам уже, так сказать, искать свои пути в пространстве, да? Во всем мире прокуратура, положение прокуратуры четко вписано в систему разделения властей, т.е. в одной из трех ветвей. Это первое. Второе, хватит быть Фомами, не помнящими родства. Значит, в истории России, начиная со времен Петра I и вплоть до Сталина, прокуратура четко занимала свое место в системе исполнительной власти, причем примыкая к ней все больше и больше, чем дальше шли реформы. Если мы возьмем реформы Александра в 1864 году, то там просто прокуратура была слита с Минюстом. И при этом надо понимать, что никто, я вовсе не пытаюсь сказать, что прокуратура плохо работает, что мне кто-то в прокуратуре персонально не нравится, что у прокуратуры надо забрать какие-то функции и кому-то их передать.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Если она хорошо работает, если она всем нравится, всем – в смысле вам – если не разбирать, какие функции, Бог с ней, пусть работает.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Да нет, дело все в том, что нельзя относиться по принципу – Бог с ней или Бог с ним…

А. ВЕНЕДИКТОВ – Но если работает хорошо, если механизм работает?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Если что-то не вписывается в систему, в рамки, установленные Конституцией.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Она же вписывается.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Нет, не вписывается, потому что Конституция говорит о прокуратуре, в разделе "Судебные власти", тем самым подчеркивая лишь только то, что прокуратура представляет государственные обвинения в суде. И больше Конституция никаких иных полномочий прокуратуре не дает. А прокуратура де-факто в силу закона о прокуратуре выполняет огромное количество иных полномочий, которые органично присущи именно и только исполнительной власти. Это первое. И второе – вы знаете, Алексей, я… иногда, когда автора спрашивают о том, а почему он что-то написал, то очень трудно докопаться до той первопричины, вот до того толчка, с чего началось.

А. ВЕНЕДИКТОВ – У нас сейчас вопрос формулируется иначе – кто за Вами стоит?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Нет, вот за мной никто не стоит.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Кроме правительства в Высшем, Арбитражном, Верховном и Конституционном судах.

М. БАРЩЕВСКИЙ – За мной не стоит ни правительство, ни президент, ни Конституционный, ни Верховный, ни Высший, ни Арбитражный суд, все это достаточно сильные органы, чтобы выступать самостоятельно, а не выставлять меня. А я не та фигура, чтобы, знаете, не Кассандра. А знаете, с чего началось все? Я вдруг однажды задумался – Вам как историку это наверное тоже будет небезынтересно – а вот почему за все время новейшей истории России 4 генеральных прокурора уходили со своей должности со скандалом? Мы сейчас не обсуждаем, обоснованный скандал, не обоснованный, все 4, кто уходил, уходили со скандалом. И мне вдруг показалось, что я нащупал некий философский ответ, что уходили они со скандалом не потому, что они были плохие или что-то неправильно делали, а потому что та функция, которую они выполняли, они возглавляли Генпрокуратуру, т.е. та функция, которую выполняет Генпрокуратура, объективно выводит их на противостояние всем ветвям власти, потому что они не вписываются в рамки Конституции. И если вы посмотрите, ни с одной другой должности новейшей истории России никто не уходил с таким количеством скандалом, как Генпрокуроры. И это, повторяю еще раз, я глубоко убежден, это не их вина, это вина ситуации, в которой они находятся, в силу неопределенности функций прокуратуры.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Михаил Барщевский, наш гость, я хотел бы задать Вам вопрос, который буквально за полчаса до Вашего приезда сюда задал наш слушатель Игорь. Он сказал, даже не вопрос, а высказал мнение, Вас прошу откомментировать, он сказал: "Ну если за прокуратурой оставить только функцию поддержания обвинения и функцию надзора, - нет, он сказал не так, - функцию поддержания обвинения и следствия, то тогда ее нужно подчинить Минюсту". Здесь он согласен с Барщевским. "Но если у прокуратуры остается функция контроля за исполнением судебных решений, то тогда нельзя подчинять ее Минюсту, потому что кто тогда будет контролировать, в частности, Минюст?"

М. БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, я думаю, что это надуманный немножко вопрос.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Но он так считает. Вы ответьте на него, может быть, он надуманный или придуманный, но…

М. БАРЩЕВСКИЙ – Я вот и пытаюсь ответить. Я думаю, что это надуманный вопрос, потому что не случайно эта проблема весьма успешно решалась, как я уже сказал, и в России всегда, до сталинских времен, и весьма успешно решается вопрос во всех развитых странах мира: США, Франции, Германии, Италии и далее по списку. Вот, ну и плюс ко всему, а что, следствие ведет МВД, ФСБ, таможня, что – за ними нет контроля? Есть. И вообще, система разделения властей зиждется на том принципе, что каждая ветвь контролирует другую ветвь, баланс сдержек и противовесов. Плюс ко всему у нас по Конституции есть глава государства, президент с колоссальными полномочиями, колоссальными, и президент, как бы избранный народом, носитель воли народа. Он, имея эти полномочия, может контролировать, у него есть механизмы для этого, всех и каждого.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Но согласитесь, Михаил, что вот Вы затронули эту тему, Ваше предложение… кстати, президент когда-то возглавлял контрольное управление президента Ельцина, напомню, президент Путин… Я хочу задать Вам вот какой вопрос, не является ли Ваше предложение наоборот таким уменьшением полномочий президента Путина и вообще президента РФ, Бог с ним, с именем, потому что сейчас, мы все знаем, Генпрокуратура, Генеральный прокурор приходит с отчетом президенту, с докладом к президенту, да, там по лодке "Курск" и т.д., много чего было. Пытаясь подчинить прокуратуру, предлагая подчинить прокуратуру, соответственно, Минюсту, Вы изымаете прокуратуру из прямого подчинения президента, звездочку снимаете.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Совершенно не так, абсолютно не так, Алексей, извините за резкость несогласия, совершенно не так.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Да пожалуйста, ради Бога.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Значит, во-первых, давайте договоримся вот о чем. Если мы возьмем газетную статью, я не отвечаю за три вещи в этой статье.

А. ВЕНЕДИКТОВ – За подпись.

М. БАРЩЕВСКИЙ – За подпись, да, я не отвечаю за название, название не я придумывал, и я не отвечаю за фотографию Устинова, которая здесь находится. Вот за остальное за все я отвечаю. Так вот, я, если вы прочтете текст статьи, в ней абсолютно не говорится о том, чтобы подчинить Генпрокуратуру Минюсту. Нет там такой фразы, это заголовок. И повторяю – не мой. А моя-то идея была в чем – подчинить ли Минюст прокуратуре, Генпрокуратуру ли Минюсту, это, извините, вопрос техники. А принципиальный вопрос, который я пытался поставить, это о том, что прокуратура и Минюст должны быть объединены вместе. Хотите – назовите это министерством законности, как угодно. И это вот министерство законности должно входить в систему исполнительной власти. Тогда все останется на своих местах. Посмотрите, что происходит. Значит, возьмем такую проблему, которая существовала еще…

А. ВЕНЕДИКТОВ – Михаил, только вставочку одну для наших слушателей. Вот Вы начали говорить, Вы сказали в одной фразе о том, что во всех странах, где разделение властей закреплено Конституцией, да, где демократия, прокуратура имеет некое, одинаковое почти у всех, место. Какое, Вы же не сказали?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Да, это место, совместное с министерством юстиции. Например, в Америке должность называется так – general attorney, при буквальном переводе это "генеральный прокурор". Но этот генеральный прокурор является министром юстиции одновременно. То есть там как бы, если хотите, министерство юстиции присоединили к Генпрокуратуре, если исходить из названия должности. В Англии, во Франции, в Германии это часть министерства юстиции.

А. ВЕНЕДИКТОВ – То есть это мы не придумываем колесо?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ – А как бы независимой, говорим – прокуратура должна быть независимой.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Оставьте Бога ради.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Телефон должен работать, да.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Два вопроса возникает. Первое – кто сказал, что прокуратура должна быть независима?

А. ВЕНЕДИКТОВ – Президент Путин.

М. БАРЩЕВСКИЙ – От кого она независима?

А. ВЕНЕДИКТОВ – А это он не сказал.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Вот, значит, прокуратура у нас все равно является, как и любой институт власти, является зависимой от народа, прокурор должен являться зависимым от народа, либо он назначается тем, кого народ избрал, либо избирается народом. Но в любом случае – зависим от народа. Это первое. И второе, а эта независимость, которая как бы есть, я тем не менее не вижу. А кто сказал, что это хорошо? Ведь независимость, это же… синонимом слова "независимость" в известной степени является слово "бесконтрольность". И я не уверен, что такой силовой агрегат, как прокуратура, должна быть бесконтрольной, если этот синоним правомерен. И наконец, вопрос о том, что я пытаюсь прокуратуру вывести из подчинения президента. Да наоборот, все министры периодически, посмотрите новости, каждый день практически президент принимает с докладом того или иного министра, как со звездочкой, если это МВД, Минобороны и т.д., так и без звездочки, если это Минтруд, Минкультуры. Значит, они все, министры, ходят к президенту на доклад.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Они назначены по представлению президента.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Значит, и указом президента.

А. ВЕНЕДИКТОВ – По представлению премьер-министра назначены президентом.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Правильно, так здесь будет та же самая ситуация, почему нет? И кто сказал, что это не контроль? Президент может своим указом снять министра в любой момент времени именно потому, что он глава государства, и потому что правительство, и все министры, действующие в правительстве, они как бы проводники исполнителя, отсюда название исполнительной власти. Они исполнители воли президента, а президент – исполнитель воли народа, который его избрал. Вот простая формула.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Вот Александр Торский из Санкт-Петербурга, я напомню, что у нас работает пейджер, 974-22-22 для абонента "Эхо Москвы", Михаилу Барщевскому можете задавать вопросы, он еще будет в студии у нас 9 минут, только не забывайте подписываться, а я иду пока по вопросам Интернета, которые вызвала Ваша статья. "В чем необходимость реорганизации прокуратуры именно сегодня? - спрашивает Александр Торский из Санкт-Петербурга. – Связано ли это предложение с проводимой администрацией президента реформой, продиктовано ли это предложение процессами последних лет по так называемым спорам хозяйствующих субъектов?"

М. БАРЩЕВСКИЙ – Со спорами хозяйствующих субъектов мое предложение никак не связано. Что касается реформы, проводимой администрацией президента, то я работаю не в администрации президента, поэтому я не в курсе, так сказать, каких-то подводных течений, я в курсе только того, что уже принято в качестве законов, в виде законов. А предложение сегодня – я уже сказал, с чем связано. Поскольку идет работа над концепцией идеологии административной реформы, то в административной реформе ключевое место или одно из ключевых мест занимает проблема контроля. И я пытался уже привести такой пример. Значит, по моему подсчету, подчеркиваю – лично моему, никакого ВЦИОМа за мной не стоит, значит, параллелизм в функциях Минюста и прокуратуры достигает 80%. То есть и те, и другие занимаются в 80% случаях похожими вещами. Например, есть региональный акт, нормативный акт, принятый Думой такого-то региона. Если он не соответствует Конституции РФ, то что делает прокуратура. Эта проблема была очень актуальна еще два года назад, как раз с приходом Путина эту проблему стали решать. Значит, прокуратура этот нормативный акт опротестовывает. Где? В суде. Вот начинается работа уже другой ветви власти. И только суд вправе его признать незаконным или неконституционным. Но ведь Минюст делает то же самое. Именно Минюст сейчас создал колоссальную базу данных по всем нормативным актам, принятым на территории РФ.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Михаил, понятно, да.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Простите, одну минутку. Что делает Минюст? Минюст сегодня, получив информацию о незаконном акте, вынужден обратиться в прокуратуру с тем, чтобы прокуратура обратилась в суд, поскольку у Минюста нет права выхода в суд.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Это понятно, параллелизм и лишнее звено. А вопрос от Татьяны, вернее, не вопрос, а мнение Татьяны, вот на пейджер: "Прокуратура может войти в состав Минюста только при создании института независимых прокуроров". Я так понимаю, что Татьяна, как многие наши слушатели, воодушевлена действиями прокурора Кеннета Старка в отношении президента Клинтона, когда президент со всем его административным ресурсом не мог маленького прокурора заставить подписать решение о прекращении дела. Вот Кеннет Старк не подчинялся президенту, не входил в систему исполнительной власти, не подчинялся генеральному прокурору, он же министр юстиции, и таким образом создал некий баланс. Что Вы по этому поводу думаете?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Алексей, Вы мне напомните, кто Старка назначил этим независимым прокурором?

А. ВЕНЕДИКТОВ – Нет, не напомню, по-моему, генеральный прокурор или Конгресс.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Так вот, это и есть разделение властей, т.е. когда у Конгресса, т.е. законодательного органа, представительского органа есть такое право, а почему нет? Почему нет, вполне реально. Только я хочу еще раз, в связи с вопросом, который Вы озвучили, повторить, здесь как бы…

А. ВЕНЕДИКТОВ – Слияние, мы сказали – слияние.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Да, слияние.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Ну неважно, понятно. Еще вопрос от Яна. "Разве лучше будет задерживаемым и потерпевшим, если прокуратура сольется с министерством юстиции?" Подчинена, ладно, не подчинена, сольется. Вот Ян правильно говорит, от себя, от гражданина, от слушателя.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Лучше будет в том случае и потому, если это все будет подконтрольно суду, будет судебная санкция на арест, возможно судебное обжалование ареста, что нашим новым УПК уже предусмотрено. Кстати, вот Вы спрашиваете, откуда это родилось, да, эта статья, очень трудно сказать, конкретно откуда, но в частности из принятия нового УПК, потому что новый УПК в общем уже поставил прокуратуру в положение органа исполнительной власти, подчинив ее, новый УПК в части расследования преступлений, подчинив ее суду, не подчинив, а скажем, поставив под контроль суда. И это нормально.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Еще один вопрос, который связан уже с публикованием этой статьи. Михаил, Вы же не мальчик, Вы прекрасно понимаете, какой резонанс вызовет Ваша эта статья, Вы прекрасно понимали, что ее все равно будут рассматривать не как статью ученого Барщевского или телеведущего Барщевского, или гражданина Барщевского, или товарища Барщевского, а будет рассмотрена как человека, который является государственным чиновником, знает хорошо законы, соблюдает правила поведения государственного чиновника, и Вы понимали, что этой статьей Вы вызовете определенный резонанс. Не знаю, как Вам, нам уже позвонили из Генпрокуратуры, узнав, что Вы будете у нас в гостях, мы пригласили заместителя Генерального прокурора в наш эфир. Сегодня, может, придет, завтра, может, приедет, но, тем не менее.

М. БАРЩЕВСКИЙ – К вам или ко мне?

А. ВЕНЕДИКТОВ – К Вам приедет не зам., у Вас все-таки уровень другой, к Вам сам приедет, Генеральный. Нет, я просто говорю о том, что это же не просто статья – вброс, пощупать общественное мнение, последствия.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, да, Алексей, что бы я сейчас ни ответил, мне вряд ли поверят, правильно?

А. ВЕНЕДИКТОВ – Конечно. И я в том числе.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Да, поэтому я лучше буду апеллировать доказательствами, а не своими ответами. По-моему, менее недели назад в той же газете "Газета" была опубликована заметка, "За что же Ваньку-то Морозова", подписанная тоже мною, где и стояло – доктор юридических наук, профессор Барщевский. Все, и больше ничего. Поэтому я ни в коей мере не хочу как бы наезжать на журналистов, которые опубликовали эту статью.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Нет, мы знаем, что во всем виноваты журналисты.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Но в данном случае как бы они поставили ту подпись, которую они посчитали нужной. Я повторяю еще раз – я не отказываюсь от текста статьи. Но как полномочный представитель я подписываюсь тогда, когда я действую от имени правительства и представляю правительство.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Вы знаете, зная Михаила Михайловича Касьянова, я думаю, что, поскольку Вы представитель правительства, и существует определенный документ по этике государственного чиновника, я же иду формально абсолютно, морали и права, я был бы удивлен, если бы Вас не было – не в прошлом, а в будущем – не будет скоро беседы с Вашими работодателями, я был бы весьма удивлен, если бы этой беседы не было.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Пока такой беседы не было, видимо, если Михаил Михайлович сегодня улетел в командировку…

А. ВЕНЕДИКТОВ – Он вернется.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Ну а когда вернется, посмотрим.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Вы готовы отстаивать или Вы готовы будете в случае определенных вот сказать, что да, это статья частного лица, и она была несвоевременна?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Нет, это статья частного лица, и как статья частного лица я считаю, что она была своевременной. Судя по тому отклику, который уже, все имелось, и тем звонкам, которые мне сегодня были от юристов, которых я очень уважаю, звонков – не скрою – с поддержкой позиции, высказанной, я считаю, что она была своевременной. Значит, тема назрела. Не назрела бы – и вы бы меня не пригласили сегодня в студию, и 2 000 человек вам бы не позвонило и т.д.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Забавная подпись тут пришла на пейджер, вслушайтесь: "Герр Питер и я против идеи господина Барщевского. Верхний люд окончательно потеряет стыд". Подпись – Павел Ягужинский. Кстати, око государство было, никакого Минюста нет, я просто возвращаюсь к господину Ягужинскому, уже покойному 250 лет тому назад.

М. БАРЩЕВСКИЙ – И тем не менее это все были, обер-прокуроры, не прокуроры, действовавшие при правительственном Сенате. При Петре I, Петр I ввел эту должность, при правительственном Сенате. Правительственный Сенат и правительство сегодня выполняют одинаковую функцию.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Иными словами, правильно я Вас понимаю, что это потребует… предположим, Вас поддержало правительство, предположим, Вас поддержал президент, а скажите пожалуйста, это потребует изменения Конституции? Вопрос очень важный, потому что на наш взгляд, это конституционная реформа.

М. БАРЩЕВСКИЙ – Нет, это не потребует изменений в Конституции, потому что Конституция всего лишь определила место прокуратуры как представителя интересов государства в судебном процессе, при судебной власти, но все остальные параметры прокуратуры определяются конституционными законами по прокуратуре, поэтому изменения конституционного закона по прокуратуре, т.е. закона, потребуются. Но изменения Конституции – ни в коей мере. И вот тут я вам могу сказать, как полномочный представитель правительства в Конституционном суде, я буду последним, кто будет призывать к изменению Конституции, потому что Конституция – это то, что трогать нельзя. Просто нельзя и все.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Спасибо большое, напоминаю, в прямом эфире "Эха Москвы" был Михаил Барщевский в качестве частного лица, но последней фразой расставил точки над "и", представитель правительства в высших органах власти. Я обещаю нашим слушателям, что наше предложение, приглашение, или вернее предложение Генпрокуратуры о природе нам, не за нами, а к нам в эфир, а мы подтверждаем ее, и мы ждем Владимира Ильича Колесникова, зам. генерального прокурора, в ближайшие дни, когда он сможет, с точкой зрения прокуратуры. Мы готовы также организовать "круглый стол" и провести дебаты по этому поводу в присутствии Михаила Барщевского и представителей Генпрокуратуры, коль они согласятся. Вы бы согласились, Михаил?

М. БАРЩЕВСКИЙ – Да, конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ – Мы зададим такой же вопрос и Владимиру Ильичу, и новости на "Эхе".